Глава 9.Штурм Девебойнских позиций и Эрзерума

При штурме Эрзерума 1-й Кавказский корпус был усилен за счёт других корпусов до 120 тысяч штыков и сабель:

1. 39-я дивизия;

2. 4-я стрелковая дивизия;

3. 2-я бригада ополчения;

4. Донская пластунская бригада;

5. 5-й и 6-й стрелковые полки 2-й стрелковой дивизии;

6. 66 дивизионов полка Гунибский и Ахульчинский;

7. Саперы.

Конница:

1. Сибирская конная бригада - 2 полка и 6 орудий;

2. Кавказская сборная дивизия - 3 полка;

3. Сунженская бригада - 2 полка.

Итого - 7 полков.

Артиллерия - добавлено: 1-й Кавказский гаубичный дивизион и 1-я Отдельная гаубичная батарея.

Сосредоточившиеся в Гасан-Кале войска заняли исходное положение по ближайшим к фортам деревням Пасниской долины. Прибыла также артиллерия из Карса. Построили осадные батареи, и началась осада знаменитой исторической укреплённой позиции Деве-Бойна (по-турецки верблюжья шея). Очертания этой позиции похожи на длинную шею этого животного. Нам предстояло взять Эрзерум, эту первоклассную, сильнейшую турецкую крепость, которую мы один раз взяли в 1829 году и которую в 1877 году нам взять не удалось. Главная сила Эрзерума заключалась в том, что его нельзя обложить по громадному пространству его укреплений. Раз крепость нельзя обложить, то её приходится брать штурмом. А как взять штурмом, когда все постройки крепости строятся для того, чтобы её нельзя было взять штурмом? Нужно вести длительную постоянную атаку с земляными работами в течение нескольких месяцев.

Нам предстояла трудная, почти невыполнимая задача - взять крепость, которую нельзя по её природе взять штурмом и нельзя взять осадой. В данном случае эта трудность выражалась в том, что Эрзерумская крепость есть длинная стена в 35 км, перегораживающая поперек Паснискую равнину, по которой идут пути с Кавказа в Азиатскую Турцию, Армению и Малую Азию. Стена эта представляется в виде длинного хребта, возвышающегося поперек равнины - Деве-Бойну. Хребет разрезан продольными ущельями на 12 отдельных возвышенностей, на каждой из которых поставлено по форту. Эти 12 фортов расположены в два ряда. В первом ряду находится линия из восьми фортов. Во втором ряду - линия из четырёх фортов. Все форты обстреливают впереди лежащее пространство и могут сосредоточить огонь из своих орудий на том форте, который возьмёт противник. Наибольшее значение имеет 1-я линия из восьми фортов. Это есть главная оборона Эрзерумской крепости. Эти восемь фортов расположены на такой труднодоступной местности, что взять их штурмом считалось невозможным.

Немецкие инженеры полагали, что никто брать штурмом эти восемь фортов не будет, а что, вероятно, наши войска будут обходить эти форты с обоих флангов. Поэтому немцы построили на левом и правом флангах особые укрепления, которые прикрывали пути обхода Эрзерума. Против левого фланга были выстроены на труднодоступном горном массиве два форта - Гурджи-Тафта и Кара-гюбек. Против правого фланга на хребте Палантекен (10 футов высоты) построили также два сильных форта. При этом немецкие инженеры считали, что взять два форта, закрывающих путь в обход левого фланга Эрзерума, нельзя, так как эти форты расположены на почти недоступном горном массиве. Единственное, что они допускали, - это обход Эрзерума со стороны правого фланга, но считали, что там имеется тоже два форта на хребте Палантекен, которые запирают эту обходную дорогу. Кроме того, они указывали, что обходить правое крыло Эрзерумской крепости нужно было дальним окружным путём, причём противник подставляет свой правый фланг под удары гарнизонов восьми центральных фортов Эрзерума.

Рассчитав с математической точностью, что Эрзерум нельзя взять ни атакой с фронта, ни обходом правого и левого флангов, немецко-турецкие стратеги спокойно выжидали событий, уверенные, что дальше окрестностей Эрзерума наши войска не продвинутся. Когда начались для демонстрации наши операции у города Хин-Калы, то есть на правом фланге Эрзерумской крепости, турецко-немецкие паши решили, что мы хотим идти в обход правого фланга крепости, и начали стягивать туда свои войска. Мы знали, что в Эрзеруме насчитывалось не менее 700 орудий, из которых 300 крепостных новейших крупповских орудий и около 100 мортир. Гарнизоном в Эрзеруме была вся 3-я Турецкая армия. Там же имелись громадные склады боевых припасов и всякого продовольствия, ибо это была база всей 3-й Турецкой армии и там было сложено всё, что для этой армии было необходимо. Моему 1-му корпусу предстояло взять штурмом в лоб Девебойнскую позицию с двенадцатью фортами и на плечах отступающего противника ворваться в Эрзерум.

Огонь наших осадных батарей, вооружённых устаревшими орудиями, был малоэффективен из-за большой дальности, но наши новейшие гаубичные батареи метко и прекрасно обстреливали форты. Стояла холодная жёстокая зима: 20 - 25 градусов холода при леденящем ветре и утренних туманах. Несмотря на тёплую одежду, валенки, шерстяное бельё, люди на передовых постах, не имея дров для согревания, обмораживали себе руки и ноги и раненые погибали от гангрены.

К 9 февраля было закончено устройство крепостных осадных батарей. К этому времени мы узнали, что 25 января 2-й Туркестанский корпус наступает из Ольты через Гурджи-Богазский проход, направляет удар на форты Кара-гюбек и Тафта, прикрывающие Эрзерум с левого фланга.

Во исполнение приказа Главнокомандующего я отдал приказ для атаки Девебойнских позиций в ночь на 11 февраля. На своём наблюдательном посту у деревни Ак-Джарал связался со своими колоннами телефоном, находясь в сфере артиллерийского огня фортов. 10 февраля началась усиленная бомбардировка форта Чобан-деде, расположенного на высокой крутой горе, командовавшей всей местностью. Бомбардировка продолжалась весь день, но стрельба тяжёлой артиллерии старого типа, за дальностью расстояния, результатов не дала. Зато мои гаубичные батареи блистательно стреляли, не только попадая в форты, но и перебрасывали свои снаряды за возвышенности, за коими скрывались турецкие резервы.

В ночь с 10-го на 11-е февраля была произведена атака по всему фронту Девебойнской позиции, но успех был только на левом фланге. У подножия Деве-Бойну в Пасниской долине, где Бакинский полк под жесточайшим огнём фортов занял форт Далан-гез, понеся большие потери, Елисаветпольский полк три раза безуспешно штурмовал в эту же ночь главный форт Чобан-деде. Турки облили водой крутые склоны этой горы, и люди скользили и скатывались вниз. К рассвету полк потерял более половины людей ранеными и убитыми, был отброшен вниз под жестоким артиллерийским и пулемётным огнём. Ночь была холодная. Мороз до 20 градусов холода обмораживал лицо, руки и ноги. Глубокий снег выше колен в равнинах, а в оврагах - до пояса затруднял всякое движение. Строго было запрещено ложиться и отдыхать, ибо от чрезмерной усталости люди тотчас же засыпали, и уснувшие рисковали уснуть навеки. На линии фортов Узун-Ахмеда и Ортаюка наши части по глубочайшему снегу едва только успели подойти к подножию высоты, на которой расположены форты, как уже наступил день. И им пришлось под жестоким огнём отходить в исходное положение. Части выдохлись и изнемогли. 4-я стрелковая дивизия с высочайшего плато через Карга-Базар атаковала форты по направлению Сивиш-Даг, увязла в глубоком снегу и весьма медленно продвигалась вперёд. Дивизия провела целые сутки под открытым небом на страшном холоде, без горячей пищи и топлива, так как тут была только вьючная тропинка, не пригодная для колёсного транспорта. Было много обмороженных, несмотря на шубы, тёплое бельё и перчатки.

С рассветом 12 февраля турки открыли ураганный артиллерийский огонь с соседних фортов по занятому бакинцами форту Далан-гез и даже перешли в наступление. Но они были от¬брошены пулемётным огнём. Для отвлечения внимания турок от занятого бакинцами форта Гунибским полком было начато наступление днём 12 февраля на форт Узун-Ахмед, но оно было отбито жестоким ружейным и артиллерийским огнём. Туров полк, отходя назад, спустился в один из логов и быстро окопался в снегу, возведя из него высокие завалы.

2-й Туркестанский корпус 14 февраля после упорного сопротивления занял форты Кара-гюбек и Тафта. В связи с этим я решил вновь атаковать форты, для чего приказал с наступлением темноты 15 февраля подвести все полевые и гаубичные орудия на самое близкое расстояние к фортам, решив ураганным огнём поддержать мои атакующие колонны. Как только все колонны были подведены в полной тишине к подножию высот, артиллерия и пехота окопались завалами и прикрылись ими от огня. Моя артиллерия по определённым заранее расстояниям ураганным огнём обстреливала форты. Передовые отряды были подтянуты в ближайшие складки местности, где также поместились и зарядные ящики.

Раненые на страшном холоде подвергались страшной опасности, так как кровь замерзала на ранах. Нам удалось подвести из деревень походные кухни и накормить людей горячей пищей. Целых трое суток люди не спали и валились от усталости, офицеры всё время смотрели, чтобы они не ложились на землю и не засыпали. Постоянно надо было двигать руками и ногами, чтобы не замёрзнуть. Топлива не было и нельзя было согреться. С раннего утра 15 февраля была заметна сигнализация огнями и начали раздаваться взрывы. Очевидно, турки, обойдённые туркестанцами в тыл со стороны Ольты, решили оставить форты и Эрзерум. Они взрывали форты и погреба. Как только прекратилась стрельба моей артиллерии, передовые колонны двинулись на штурм по шоссе. К восьми часам вечера 1-я линия фортов была занята. Турецкий арьергард оказывал относительно слабое сопротивление. Дербентский полк ночью через боковое ущелье занял неприступный форт Чобан-деде и при этом взял в плен два полка турок. Ночью я решил преследовать турок и продолжить наступление на Эрзерум. Средняя центральная колонна генерала Тушкевича, при которой я находился, наступала по шоссе. В 10 часов вечера она двинулась к Эрзеруму и после незначительной перестрелки заняла форт Сивишик.

На рассвете 16 февраля 1916 года войска 1-го корпуса под гром взрывов погребов подошли к Эрзеруму, который уже покинула турецкая армия. В беспорядке, бросая орудия и устилая путь павшими лошадьми и быками, которые везли орудия и обозы, турки спешно отходили к Ат-Кала и Мамахатуну. Была немедленно послана конница для преследования турок. Был занят город Илиджу, при этом было захвачено много полевых орудий.

Я въехал в город через Карские крепостные ворота под аккомпанемент стрелявших патронов и рвавшихся снарядов в казематах бруствера возле ворот. Везде слышались взрывы погребов, от которых содрогалась земля и лопались стёкла в окнах. Меня встретила депутация турецких жителей. Я их успокаивал, обещал принять все меры для обеспечения безопасности населения от каких-либо насилий со стороны войск. Немедленно были назначены комендант крепости и гарнизон, занявший турецкие казармы. Остальные войска во избежание скученности тотчас же были разведены за городом по ближайшим турецким селениям в Эрзерумской долине. Ко всем складам были приставлены караулы. Градоначальником над населением города был назначен Шиллер. В тот же день командующий армией прибыл в Эрзерум. Туркестанский корпус не знал ещё, что мы уже взяли Эрзерум. Он вёл бой и наступал на город. В тот же день Главнокомандующему по телеграфу в Тифлис донесли о взятии Эрзерума. Великий князь послал императору следующую телеграмму: «Господь Бог оказал сверхдоблестным войскам Кавказской армии столь великую помощь, что Эрзерум после 5-дневного беспримерного штурма взят. Неизречимо счастлив донести о сей победе Вашему Императорскому Величеству».

Мой 1-й корпус, взявший с фронта форты и город, потерял за три дня боя 12 тысяч убитыми, ранеными и обмороженными. Нашими трофеями были более 14 тысяч пленных, более 700 орудий в самой крепости и 300 орудий полевой артиллерии, взятой нашей кавалерией при преследовании турок, 12 великолепных шитых золотом полковых знамён, масса устарелых и немецких орудий.

Продолжение

ИСТОЧНИК